<<
>>

17.2.2. Россия XXI века может вернуться в границы XVI века

Освоение природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока под международным, а не российским контролем является открытой темой энергичных дискуссий американских специалистов и аналитиков ряда других стран по меньшей мере с 1996 года.

При этом обобщение картин идеального мироустройства, к которому неявно (а зачастую и неосознанно) стремятся ключевые участники глобальной конкуренции, приводит к примерно одинаковой итоговой системе представлений. В соответствии с ней реальная власть российского государства ограничивается не более чем европейской частью современной России. Границы этой «Московии» у различных участников мировой конкуренции по понятным причинам не совпадают: в то время как одни готовы щедро оставить нам Урал и всю равнинную часть Северного Кавказа, другие отрицают права России даже на Поволжье.

Так или иначе, на этой территории предполагается сформировать вполне европейское по внешнему антуражу государство - своего рода гибрид Португалии (этого недостижимого идеала путинского поколения российских реформаторов) и Польши.

Природные же ресурсы Сибири и Дальнего Востока, представляющие собой основную часть ресурсного потенциала современной России, должны будут перейти под внешний контроль авторов соответствующих подходов, которые рассчитывают на то, что сами будут осуществлять или, по крайней мере, организовывать их эксплуатацию. При этом, насколько можно понять, транснациональные корпорации даже готовы платить налоги со своей осуществляемой на территории Сибири и Дальнего Востока деятельности через Москву - частью ради поддержания относительной цивилизованности в лишающейся источников существования «Московии», частью в силу заведомо более выгодных условий ведения бизнеса. Ведь понятно, что выбить уступки из слабых российских властей для транснациональных корпораций будет на порядок проще, чем из любого относительно демократического (и, значит, учитывающего мнение населения) государства с относительно развитой экономикой.

Представляется принципиально важным, что подобные подходы ни в коей мере не являются чьими-то злонамеренными кознями, направленными на нанесение вреда России.

Подобных альтруистических, не связанных с достижением собственной выгоды мотиваций в современном мире попросту не существует.

К глубочайшему сожалению, прогнозы, связанные с территориальной дезинтеграцией России за счет отторжения (разной степени насильственности) от нее Северного Кавказа, Сибири и Дальнего Востока, не говоря уже о Калининградской области, носят целиком и полностью инерционный характер. Они отражают не чью-то враждебность по отношению к России, но не более чем сложившиеся и достаточно прочные тенденции развития последней, вызванные ее собственной слабостью, деградацией российского общества и ничтожностью российского государства.

В то же время установление контроля за российскими месторождениями полезных ископаемых, в первую очередь нефти является, насколько можно понять в настоящее время, неотъемлемым элементом стратегий развития по меньшей мере двух ключевых участников глобальной конкуренции - США и Китая (см., соответственно, параграфы … и …). При этом, если первые стремятся распространить свое влияние на все значимые запасы нефти в мире, то второй ориентирован на непосредственно прилегающие к его территории месторождения, восполняя свою меньшую геополитическую мощь значительно большей концентрацией. От «гонки за нефтяными месторождениями» не остается в стороне и Япония, так же, как и многие другие страны мира (включая Китай), по-настоящему встревоженная реальностью перспективы установления американского контроля в той или иной форме за основной частью нефтяных запасов мира.

В целом сегодняшняя ситуация такова, что специалистам ИПРОГа, работающим в разных странах и с достаточно широкими кругами аналитических сообществ не приходилось сталкиваться со сколь-нибудь серьезными прогнозами, предусматривающими сохранение российского контроля за Сибирью и Дальним Востоком в долгосрочной перспективе.

Это опасно еще и потому, что идеи и представления, распространившись и становясь доминирующими (хотя бы только в экспертно-аналитическом сообществе, как в данном случае), набирают своего рода инерцию и, в полном соответствии с традиционными марксистскими представлениями, становятся самостоятельной материальной силой, движущей и во многом определяющей историческое развитие.

Представляется весьма существенным, что крупные российские корпорации, уже вынужденные принимать решения на основе своего позиционирования в поле столкновения описанных выше интересов, как правило, ориентируются в качестве наиболее предпочтительных на интересы Запада, а точнее, на интересы их наиболее сильного и активного представителя - Соединенных Штатов. Такой выбор предопределен не только наибольшей цивилизационной близостью Запада, но и тем, что он является единственным участником глобальной конкуренции, последовательно ориентированным на развитие бизнеса как образа действия.

В данном случае его стремление к конкуренции с российским капиталом и вытеснению последних оказывается для делового сообщества России менее значимым, чем общее стремление к развитию рыночных отношений. Подобный подход естественен для бизнеса, который готов платить за свое сохранение снижением масштабов деятельности и переходом под контроль (неважно, прямой или неявный) иностранного капитала, однако является неприемлемо односторонним для российского общества.

В случае превращения такой ориентации в доминанту российский капитал в лице существующих сегодня корпораций (пусть даже и уже не как российский) в целом сохранится, но современное российское общество обречено на распад и исчезновение. Последнее является следствием не какой-либо зловредной особенности Запада, но самого факта подчинения чужеродной цивилизационной общности как такового, вне зависимости от характера этой общности.

Чтобы избежать этой опасности, российское государство должно как минимум регулировать, направлять и балансировать предстоящее и, строго говоря, уже начавшееся столкновение интересов Запада (США и Евросоюз, вероятно, будут действовать порознь), Китая и исламской цивилизации на территории России. Уникальность позиции российского государства предопределяется не столько его статусом «хозяина» (который по мере обострения конкуренции во многих отношениях весьма быстро станет чисто формальным), сколько тем, что оно является единственным участником конкуренции, способным осознавать специфику осваиваемой территории и по-настоящему заинтересованным в ее развитии. Если оно не справится с исполнением объективно вытекающих из его уникального положения функций, конкурентное столкновение станет не только стихийным, но и неадекватным характеру спорных ресурсов. В результате оно сможет привести к последствиям, разрушительным не для одной лишь только России, но и для всего человечества.

* * *

Важные и недооцениваемые в настоящее время изменения в глобальную конкуренцию за природные ресурсы может внести глобальное изменение климата.

Его масштабы, скорость, цикличность и причинность еще долго будут оставаться полем дискуссий, однако наличие его изменений как таковых, по крайней мере в последнее десятилетие, как представляется, не вызывает сомнений.

Изменение климата создаст вполне реальную угрозу если и не уничтожения, то серьезного ухудшения конкурентных позиций для многих относительно благополучных обществ, обладающих значительными ресурсами и способными использовать их для изъятия «климатической ренты» у слабых обществ, которые глобальное потепление переместит в более благоприятные климатические условия. К первым среди других относятся США и некоторые страны исламского мира, ко вторым (также, разумеется, среди других) - Россия.

В принципе в таком подходе нет ничего принципиально нового по сравнению с уже используемыми в наши дни в рамках Всемирной торговой организации (ВТО). Так, развитые страны, являющиеся членами ВТО, намерены уже в 2004 году ввести понятия «социальной» и «экологической» рент и создать механизм их изъятия у стран (как правило, существенно менее развитых) с относительно более низкими расходами на социальные нужды и природоохранную деятельность.

Те же самые развитые страны - члены ВТО, хотя и не используя термин «природная рента», обуславливают присоединение России к этой организации изъятием природной ренты у субъектов российской экономики (при помощи кратного - «до мирового уровня» - повышения внутренних цен на газ и электроэнергию). Это требование, абсурдное по содержанию и не имеющее под собой иных оснований, кроме последовательного стремления лишить Россию одного из немногих ее конкурентных преимуществ (которым без зазрения совести пользуются многие нынешние члены ВТО), выдвигается в столь жесткой форме, что практически остановило процесс присоединения нашей страны к ВТО еще в 2002 году.

На этом фоне требование глобального изъятия и перераспределения «климатической ренты» в пользу более развитых стран представляется в среднесрочной перспективе вполне вероятным.

<< | >>
Источник: М. Г. Делягин. Мировой кризис: Общая Теория Глобализации. 2003

Еще по теме 17.2.2. Россия XXI века может вернуться в границы XVI века:

  1. § 4. Гибкое предприятие - организация XXI века
  2. 11.4. Большой Китай: главное событие XXI века
  3. Д. Грейсон младший, К. О'Делл. Американский менеджмент на пороге XXI века, 1991
  4. Урок № 23. Низкая инфляция начала XXI века — следствие быстрого роста и устойчивости демократий
  5. № 64. Индустриализация Германии в конце 19 века
  6. № 69. Основные изменения в с/х в США в конце 19 века
  7. № 133. Денежное обращение и финансы в России в 18 – 1-й половине 19 века
  8. № 155. Промышленный переворот в России в конце 19 – начале 20 века
  9. 4.4. Развитие потребительской кооперации страны в начале XX века
  10. Особенности развития сельского хозяйства и промышленности в 60 – 90-е годы XIX века
  11. А.Г. Буйчик. Анализ эволюции крупного монополистического рынка Италии второй половины XX века, 2007
  12. ЛЕКЦИЯ 4. РАЗВИТИЕ КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ В ТРУДАХ ЭКОНОМИСТОВ XIX ВЕКА: ПОСЛЕДОВАТЕЛИ И ОППОНЕНТЫ
  13. 3. Особенности феодальной экономики стран Западной Европы (V – XV века)
  14. № 98. Причины и последствия структурных кризисов капитализма 70-80-х годов 20 века.
  15. 3.2. Схоласты испанского золотого века как предшественники австрийской школы
  16. Экономика русских княжеств в период феодальной раздробленности (XII – XV века)
  17. № 97. Причины и последствия кризиса мировой валютной системы в 70-х годах 20 века
  18. 66. Причины кризиса кейнсианства и возрождение либерализма в середине 70-х годов XX века
  19. Состояние сельского хозяйства России в начале ХХ века. Аграрная реформа П.А. Столыпина