<<
>>

1.2. Закономерности переходной экономики

- Социально-экономические характеристики переходной экономики. Содержанием переходной экономики является не столько реформирование экономической политики и методов хозяйствования, сколько преобразование системы социально-экономических отношений.

Меняются практически все слагаемые экономики: способ распределения ресурсов и отношения собственности, тип воспроизводства и модели мотивации, цели и средства экономического развития, институты и право.

Основной детерминантой социально-экономических процессов в переходном обществе служат неэкономические факторы развития; экономические факторы задают лишь «область допустимых значений» трансформации. Обоснование достаточно просто: качественные изменения в экономике осуществляются на объективной основе, но субъективными методами. Опыт России (где зависимость экономики прежде всего от политических, социальных, национальных конфликтов очевидна), равно как и принципиально различные результаты примерно одинаковых экономических реформ, проводимых в разных социально-политических условиях (Китай и Украина, Чехословакия и Югославия),

доказывает этот тезис. Итак, рост или спад (и их темпы, качество), характер воспроизводства, степень развитости рынка, модели привати-зации и т.п. определяются влиянием таких факторов, как борьба социальных и политических сил (например, выбор «китайской» модели или модели «шоковой терапии»), национальные и геополитические конфликты, социокультурные и идеологические факторы.

Складывающаяся как продукт противоречия инерционности и качественных изменений и под определяющим воздействием неэконо-мических факторов переходная экономика не может не быть неустойчивой, нестабильной.

Социально-экономическое пространство переходных экономик напоминает «мозаику» из «остатков» экономических подсистем. Раз-личные пласты экономики (секторы с доминированием различных типов собственности, воспроизводства, распределения ресурсов) «рас-колоты» и их «осколки» соединены в весьма причудливый узор под воздействием неэкономических и собственно экономических (экономико-технологических прежде всего) факторов.

Именно таким, например, стало в 90-е годы социально-экономическое пространство распавших-ся СССР и СЭВ.

В свою очередь социально-экономическое время в переходных обществах течет существенно более быстро, чем в сложившихся. В те чение традиционной астрономической единицы (года) сейчас происхо- , дит качественных экономических изменений больше, чем в прежние времена за десятилетия. И движение его нелинейно: в процессе эконо мических изменений наблюдаются как движения от прежней, вошед шей в фундаментальный кризис системы, так и реставрационно-кон- сервативные тенденции.

В условиях неустойчивого развития, мозаичности социально-экономического пространства и нелинейности хода времени, определяющего влияния неэкономических факторов будущее переходной экономики не может не быть поливариантным в качественно большей степени, чем для стабильных хозяйственных систем.

Для переходных экономик стран бывшего «социалистического лагеря» сегодня существует широкий спектр перспектив: от деграда ции к зависимой, все более отстающей системе хозяйствования разви вающихся стран до превращения в новые индустриальные государст ва; от сохраняющих «социалистические» атрибуты и базирующихся на общественной собственности экономик типа китайской до праволибе- (

ральных, основанных на частной собственности систем, начавших с реализации принципов «шоковой терапии».

Содействие или противодействие движению в том или ином направлении в силу вариативности переходных экономик и существенной роли неэкономических детерминант определяется при этом не столько реальными социально-экономическими возможностями, потенциалом тех или иных объективно возможных моделей, сколько соотношением общественно-политических сил и других неэкономических факторов, с одной стороны, и силой инерции прошлого в динамике той; или иной системы — с другой.

¦ Три слагаемых (вектора) трансформации. В переходной экономике каждой страны пересекаются три фундаментальные тенденции: 1) постепенное умирание (как естественное, так и искусственное) «му-тантного социализма»; 2) генезис отношений постклассического'мирового капиталистического хозяйства (современной рыночной экономики, основанной на частно-корпоративной собственности);'3) наличие тенденции социализации (возрастания роли общественных — групповых, общенациональных и интернациональных — ценностей в детерминации экономического поведения) и гуманизации общественно-экономической жизни как фундаментальной предпосылки любых современных трансформационных процессов.

Первая тенденция знаменует собой устойчивое, но постепенно отмирающее присутствие в переходной экономике закономерностей прошлого.

В сжатом виде суть этой системы может быть выражена категорией «мутантного социализма». Появившись как следствие обще-мировой тенденции социализации и гуманизации экономики, как продукт породивших первую мировую войну глубочайших противоречий империализма, этот новый социалистический мир оказался больным, деформированным («мутантным») от рождения. Охарактеризовать эту систему как «мутантную» можно в сравнении не с абстрактным теоретическим идеалом, а с реальной тенденцией социализации экономики.

Причина «мутантной» природы «социализма» — не только традиционно отмечаемый исследователями низкий уровень индустриального развития России. Проблема глубже: мир в целом был готов (в силу обостренности противоречий) к разрушению существовавшей системы (особенно там, где она действительно прогнила), но он не бьл готовк сознательному созиданию качественно нового обществе. Потенциал социального творчества (способность к самоорганизации и уровень культуры) революционных масс был недостаточен для действий, объективно адекватных впервые появившимся возможностям качественного изменения социально-экономических отношений. Как результат этой «ловушки XX века» появились паллиативные формы разрешения

противоречия между необходимостью изменений мировой социально-экономической системы и недостаточным потенциалом реформаторс-ких сил.

Одной из них, превратной (отрицающей свое содержание и создающей видимость обратного действительному) стала форма «мутантного социализма». Общемировые тенденции социализации (сознательное регулирование экономики, ее ориентация на свободное развитие лич-ности и социальную справедливость) в ряде стран приобрели вид бюрократических «мутантов» (командной экономики, подавления личных прав и свобод, всеобщего огосударствления, уравниловки и т.п.). Как следствие действия этих рецессивных генов в рамках «социализма» по мере угасания энергии социального творчества, порожденной революцией, начали нарастать неорганичные субституты («костыли»), помогающие выжить и двигаться «мутанту», — госкапитализм, внеэкономическое принуждение, подпольный рынок и частный капитал.

Связанные воедино тоталитарно-бюрократической властью, эти элементы стали «размывать» экономику и общество стран «социалистического лагеря», по мере того как «уставал» и крошился бетон тоталитаризма. Крах был неизбежен, и он произошел. Но обломки прошлого живы в переходной экономике и умирают куда медленнее, чем кажется иным реформаторам.

Вторая тенденция может быть рассмотрена весьма кратко. Рождение современной рыночной (постклассической буржуазной) экономики есть процесс одновременно эндо- и экзогенный. Не только специфика «разлагающегося» прошлого, но и общемировая атмосфера буржуазного мира, рынка порождают генезис этих отнощений в переходных системах. Одной из наиболее жестких форм этой двойственности является, в частности, борьба компрадорских и державных устремлений в социально-экономической жизни России и многих других стран. В то же время, несмотря на наличие неких объективных границ (также эндо- и экзогенных), перед переходными экономиками есть выбор будущего, что связано с множественностью форм, которые принимает процесс экспансии постклассического капитализма в переходной экономике. Это широкий спектр моделей по шкалам «развитости» стран, по мере регулируемости, социализации экономики и демок-ратизации общества и т.п.

Наконец, третья тенденция, определяющая конкретные черты и закономерности переходной экономики, — всемирный (в пространстве) и общецивилизационный (во времени) процесс социализации и гуманизации, ставший наиболее интенсивным именно сейчас, на гра-

нице третьего тысячелетия. В самом деле, процесс перехода к обществу, где материальное производство ускоренно вытесняется созиданием культуры (образование, воспитание, наука, искусство, рекреация), где главным ресурсом становится творческий, инновационный потенциал работника, где экологические проблемы приобретают первостепенное значение, вводя не только жесткие ограничения, но и новые цели для экономического развития, не может не вести к росту степени регулируемости и социализации экономики, хотя этот рост и носит сугубо нели-нейный характер.

Таким образом, переходная экономика может быть охарактеризована как двоякий процесс: трансформации «мутантного социализма» в рыночную систему и одновременного накопления элементов качественно нового социально-экономического состояния; которое условно может быть обозначено как «экономика для человека».

Каковы же содержательные закономерности этой двоякой трансформации?

- Трансформация механизма распределения ресурсов. Логика поиска специфических :содержательнь1х закономерностей переходной экономики диктуется как соподчиненностью экономических черт исходной системы («мутантного социализма»), так и закономерностями процесса генезиса и осуществления трансформационного процесса. И в том, и в другом случае в исходном пункте находится, определенная форма распределения ресурсов («планомерность» — «командная экономика»); в центре — способ соединения работника со средствами про-изводства («свободная ассоциация» — «тоталитарная система») и распределение («каждому по труду» — «уравниловка»); в качестве summa summarum—суть отношений воспроизводства («закон социалистического накопления»-^«экономика дефицита»),

В главном эту логику поневоле воспроизвела и история экономических реформ: начавшись с экспансии товарных отношений, она неиз-бежно столкнулась с ростом не только рынка, но и капитала (первоначально — полулегального, развивавшегося, например, в СССР под вывеской «кооперативов»), а после радикальных политико-волевых шагов («бархатная революция» 1989 г. в Чехословакии, распад СССР в 1991 г. и т.п.) на повестку дня встали приватизация и «шоковая терапия», призванные покончить с «экономикой дефицита».

В качестве одной из важнейших закономерностей в области распределения ресурсов в переходной экономике можно выделить качест-венно большую роль (по сравнению как с экономикой «мутантного социализма», где доминировало бюрократическое планирование, так

и с «постклассическим капитализмом», где доминирует рынок) механизма локального (в социально-экономическом пространстве) корпоративного (монополистического) регулирования. Доминирует именно этот механизм, а не абстрактно-мифическая «экономическая свобода», к которой апеллирует, например Дж.Сакс в своей работе «Рыночная экономика и Россия». На наш взгляд, ситуация иная: свобода товаровладельца в переходных обществах достаточно иллюзорна.

Его поведение здесь детерминируется номенклатурными корпоративными ограничениями не меньше, чем в прошлом бюрократическим планом,хотя, конечно, и в прошлом, и ныне эта детерминация существенно варьируется.

В экономической теории такой механизм в принципе хорошо известен как механизм «неполной (монополистической) планомерности», выступающей в качестве социально-экономической оболочки действия очерченного Я.Корнай механизма «вегетативного контроля»1. Он качественно отличен как от народнохозяйственного планирования и регулирования, так и от рыночного саморегулирования. Суть подобного специфического механизма распределения ресурсов состоит в том, что отдельные институты экономических систем в силу определенных причин (высокий уровень концентрации производства и/или капитала, корпоративная власть и т.п.) обретают способность сознательно (но в локальных ограниченных масштабах) воздействовать на параметры производства поставщиков и потребителей рынка, социальные характеристики и т.п.

Этот механизм отличен от народнохозяйственного планирования по своим субъектам, объектам, целям и содержанию (государство как представитель общества — обособленная корпорация; национальная экономика — часть рынка, производства; общенациональный — кор-поративные интересы и т.п.). Но он по содержанию отличен и от рыночного механизма саморегулирования, ибо является многосубъектным, конкурентным (сочетающим экономические и бюрократически-волевые методы борьбы), но в то же время сознательным Механизмом формирования пропорций и распределения ресурсов.

Причины доминирования такого многосубъектного монополистического регулирования экономики достаточно просты: наличие монополизации производства, разрушение старого государственного контроля за корпорациями при слабости нового, неразвитость рыночной конкуренции (в том числе международной) и т.п. Соответственно, чем

См.: Корнай Я. Дефицит. Пер. с венгер. М.: Наука, 1990. Гл. 7.

сильнее действие названных факторов (например, в России), тем значимее монополистический контроль, и, наоборот, чем слабее (например, в Восточной Европе),тем меньшероль этого механизма распределения ресурсов.

Проявления господства такого механизма в переходной экономике хорошо известны: в той мере, в какой оно существует, экономика «не поддается» радикальным рыночным реформам (их либо саботируют, либо «убирают» реформаторов). Так, в России под определяющим господством псёвдогосударственных и псевдочастных корпораций находится система пропорций (доминирование суперкорпораций ТЭК и крах легкой промышленности), динамика цен («ножницы» цен между сельхозпродукцией и ресурсами для ее производства, рабочей силой и потребительскими товарами и т.д.), финансы (кризис неплатежей) и т.п.

Это не просто олигополистический рынок; это экономика, регулируемая в определяющей степени нерыночным соперничеством корпоративно-бюрократических структур, столкновением их власти и управляющих воздействий, а не государством (как в прошлом) или «невидимой рукой рынка», которая, как быЛо показано Дж.Россом1, в переходной экономике указывает явно не в ту сторону.

Доминирование локального (вегетативного) управления в переходной экономике сочетается с сохранением моди'фицированного количественно (оно потеряло свою ведущую роль) и качественно (изменение преимущественно прямых методов на преимущественно косвенные) бюрократического централизованного управления. Вследствие этого. рынок становится деформированным. Его генезис сопровождается спорадическим развитием натурально-хозяйственных тенденций, таких, как сокращение товарности сельского хозяйства, расширение использования бартера, развитие производств-субститутов внутри крупных предприятий, натурализация зарплаты, ограничение вывоза продукции за пределы регионов и др.

Изменения в отношениях собственности. В отношениях соб: ственности специфической чертой переходной экономики является политика внеэкономической (как законной, так и незаконной — разворовывание госимущества) трансформации бывшей государственно-бюрократической формы собственности в частную («приватизация») и содействия независимому развитию частной собственности на основе,

во-первых, легализации собственности криминальных структур и, во-вторых, первоначального накопления капитала бывшими служащими по найму у государства. В результате для переходной экономики типичен процесс постоянных качественных изменений форм, права, институтов собственности и процесс передела объектов собственности. В связи с этим права собственности в нашем обществе специфицированы качественно слабее, чем в устойчивых системах «постклассического капитализма» и «мутантного социализма». Это качественное отличие проявляется, в частности, в том, что трансакционные издержки переходной экономики, вызываемые этой неспецифицированностью, столь велики, что способны усугубить спад производства (последний при прочих равных условиях тем глубже, чем слабее спецификация прав собственности).

Более того, отличительной чертой переходной экономики становится постоянное перераспределение прав собственности и имущества под определяющим влиянием локального корпоративного регулирования («конкуренции» корпораций) и неэкономических факторов (государственные акты, коррупция и т.п.).

Названные закономерности обусловливают тот факт, что формы собственности, юридически зафиксированные в переходных обществах, являются неадекватными их действительному экономическому содер-

жанию. Так, по оценкам экспертов, около 2/3 приватизированных, т.е.

формально частных, предприятий (акционерных обществ) находятся под контролем государства и трудовых коллективов, что на практике означает концентрацию большей части прав собственности в руках администрации предприятий и государственных чиновников Среднего уровня.

Действительным содержанием практически всех форм собственности в переходной экономике является корпоративно-капиталистическое отчуждение работников от средств производства. Реальными хозяевами переходной экономики (институтами, концентрирующими в своих руках большую часть прав собственности, прежде всего — распоряжение и присвоение) выступают номенклатурно-капиталистичес-кие корпорации. Последними становятся как старые, так и новые хозяйственные структуры: 1) являющиеся монополистами, способными регулировать производство и рынок в локальных масштабах; 2) предполагающие экономическое (капиталистическое) и внеэкономическое (бюрократическое и т.п.) отчуждение, а также наем работников; 3) возникшие на базе или в ходе трансформации политико-хозяйственной

власти «номенклатуры» в право собственности, или (а в ряде случаев и) первоначального накопления капитала; 4) организованные как закрытые бюрократические корпорации («командные экономики» в миниатюре).

Эти процессы часто пытаются свести исключительно к формуле «развитие частной собственности», как, например, это делает в уже упоминавшейся работе Дж. Сакс, пропагандируя к тому же очередной миф о том, что бывшая госсобственность бесплатно распределена сре-диработников предприятий и населения1. Такой вывод можно сделать исключительно при условии отказа от анализа реального распределения прав собственности и апелляции только к законодательным актам и рассмотрению форм, а не содержания отношений собственности.

Между тем даже проведенный выше краткий анализ содержания отношений собственности в переходной экономике стран, порвавших с тоталитарным наследием, позволяет показать, что развитие этих,отно- шений характеризуется подавленностью общецивилизационных тенден ций как социализации собственности,.так и нелинейного «ренессанса» мелкой частной собственности. .,,. ,

Итак, закономерностью переходной экономики является двоякий процесс трансформации отношений собственности: с одной стороны, разложение и внеэкономическая ликвидация государственно-бюрократической системы отношений собственности, легализация криминальной собственности и спонтанный рост частной собственности на основе первоначального накопления капитала; с другой — параллельная трансформация этой формально частной или смешанной собственности в номенклатурно-капиталистическую. Последняя тенденция развивает отчуждение работника от собственности и тормозит использование его хозяйской мотивации, противодействует развитию как социализации собственности, так и становлению частной собственности работников.

¦ Асоциальный тип трансформации экономики. Среди специфических закономерностей, характеризующих объективную направленность развития и социальные аспекты переходной экономики, бросается в глаза особенность целей последней. Характерные для анализируемых хозяйственных систем доминирующие способы распределения ресурсов и содержание собственности подавляют цели, присущие классической буржуазной экономике (накопление капитала) и общециви-лизационной тенденции социализации (свободное всестороннее разви» тие Человека). Такой целью становится все большая концентрация эко-

номческой власти в руках поменклатурпо-капиталистических корпораций. Под последней мы понимаем не только концентрацию имущества, капитала; это особая форма общественного богатства, соединяющая реальное присвоение средств производства и ликвидных ресурсов с бюрократическим, волевым, насильственным контролем за определенной частью экономики.

От традиционных корпораций развитых стран переходные системы отличает качественно большая степень контроля за рыночными процессами, номенклатурно-бюрократический (а не частнокапиталистический) генезис и значительно более широкое использование внеэко-номических методов концентрации своей власти.

Выше речь шла о концентрации власти, а не просто о концентрации производства и/или капитала. По последним двум параметрам положение в разных странах изменяется в противоположных направлениях, но незначительно и медленно: структуру производства трудно переделать за несколько лет. Экономическая же власть (права собственности, контроль за рынком и социальными процессами, экономической политикой и т.п.) быстро перераспределяется, уходя из рук государства и попадая в руки не трудящихся (т.е. большинства общества), а новой государственной номенклатуры, бюрократии среднего уровня, криминальной и «независимой» буржуазии.

Переходная экономика (остановимся в данном случае вновь на России) вследствие этого развивается в направлении, обратном тенденции общественного развития накануне третьего тысячелетия (эта основная тенденция наиболее точно выражена и полно обоснована в работах теоретиков «Римского клуба»).

В то же время подобная специфическая цель продуцирует потребительство либо патерналистского (потребительский идеал в рамках и дозах, допускаемых «начальством»), либо агрессивно-псевдоаристократического (характерного для эпохи первоначального накопления ка-питала) типа, основанного на паразитическом расточительном потреблении.

Накладываясь на инерцию «мутантного социализма» прошлого, первый тип порождает замедленное отмирание тенденции к социальному иждивенчеству (когда большая часть бывших и настоящих служащих по найму у государства по-прежнему ориентирована на пассивное «ожидание» мер по поддержке уровня жизни от государства и корпоративных элит). В свою очередь традиции бюрократических привилегий инициируют быстрый рост паразитических (по источникам и направлениям использования) доходов, а также их активное «закрытое» (и в значительной степени неэкономическое) перераспределение.

Эти черты становятся закономерностями распределительных отношений в переходной экономике. Соединение корпоративно-капита-листического отчуждения работника от средств производства со спадом производства, «атавизмами» внеэкономического принуждения (своеобразного крепостничества: прописка, ведомственное жилье, слабая подвижность населения), неразвитостью отношений ассоциирован-ности работников (профсоюзов и т.п.) порождает специфические закономерности трудовых отношений.

Для них характерно соединение генезиса примитивного рынка труда (атомизация работников, их бесправие по отношению к работодателю, высокая норма эксплуатации) и сохранения названных выше черт дорыночных отношений и деформированных пострыночных (посткапиталистических) феноменов (коллективные предприятия, патернализм, традиции коллективизма и взаимопомощи). В силу названной специфики трудовых отношений они принципиально несводимы к понятию «рынок труда». Соответственно корректируется и механизм занятости. На место гарантированной занятости и «безработицы на работе» прошлого приходит система двоякой незанятости, для которой характерно сочетание нарастающей «безработицы на работе» с широкими масштабами как «фрикционной», так и застойной безработицы.

В качестве антитезы этим формам трудовых отношений и безработицы в переходной экономике действует слабая, но устойчивая тенденция к самоорганизации и самозащите работников (независимые профсоюзы и рабочие комитеты, производственное самоуправление, стачкомы и т.п.). Эта тенденция базируется как на общецивилизацион-ном процессе социализации экономической жизни, так и на очищении от «мутантных» видов формального освобождения труда (энтузиазма и коллективизма) прошлого.

Вследствие особенностей содержания собственности (корпоративно-капиталистическое отчуждение работника от средств производства) и инерции прошлого существенно специфицируется социальная структура обществ с переходной экономикой. Так, работники из наемников государства, обладающих неким «энтузиазмом», привычкой, к коллективности и социальной защите, превращаются в новый социальный слой, для которого характерны: осуществление коллективнойтру-довой деятельности; экономическая и неэкономическая зависимость от номенклатурно-капиталистических корпораций; сохранение «формальной коллективности» (привязанность к трудовым и иным коллективам, находящимся под определяющим контролем все тех же корпораций) и традиции социального равенства. Нарастание двоякой незанятости приводит к формированию внутри данного слоя потенциальных, а за

его границей — реальных пауперов, превращающихся в особую быстро расширяющуюся социальную группу.

Противоположным по отношению к работникам (в силу Господства отношений отчуждения при слабости реформистских тенденций социального партнерстве) социальным слоем становится номенклатур-но-капиталистическая элита.

Средний класс, занимающий промежуточное положение между первыми двумя, формируется в переходной экономике \в отличие от развитых стран, где к нему принадлежат преимущественно лица творческого труда, квалифицированные рабочие и инженеры, мелкие собственники) преимущественно из лиц, обслуживающих элиту (служащие СП, средняя государственная и корпоративная бюрократия, ра-ботники элитных финансовых и торговых учреждений, охрана и рэкетиры и т.д.).

Соединение в едином воспроизводственном процессе названных специфических черт производственных отношений переходного общества приводит к трансформаций («перевертыванию», «выворачиванию на изнанку») всеобщей закономерности социализации экономики. В переходной экономике эта общецивилизационная закономерность реализуется в превратном виде: чем выше концентрация экономической власти в руках корпоративно-капиталистической элиты, тем ниже экономический потенциал и возможности свободного, гармоничного развития человека; чем глубже асоциальность экономического развития, тем больше возможности для усиления корпоративной власти вследствие дезорганизации экономики, диффузии институтов, деградации и пауперизации широких слоев населения.

Иными словами, мы можем сформулировать в качестве закономерности наличие асоциального типа трансформации экономики. Суть ее состоит в следующем: 1) в прошлом работники были максимально отчуждены от собственности и это отчуждение сохраняется, принимая новые (прежде всего корпоративно-капиталистические) формы; 2) производство находится в стагфляционной «ловушке»; 3) реформы проводятся при минимальной социальной защите, с неполным' индексирова-нием доходов в условиях инфляции, экономией госбюджета за счет социальных расходов и т.п.; 4) трансформация осуществляется при политической нестабильности, слабости институтов и законодательства. В результате социальные последствия реформ оказываются наиболее трагическими.

Такая экономическая трансформация оказывается выгодна лишь узкому слою «новых богатых» из числа номенклатуры и'других названных выше групп (10% населения), чье благосостояние .повышается за

годы реформ в десятки раз, и невыгодна большинству лиц, живущих на заработную плату (более 60% населения), для которых реформы стано-вятся периодом резкого снижения жизненных стандартов; для 30% населения годы реформ оказываются периодом «риска»: часть из них в конце концов поднимется наверх, часть «упадет вниз».

Итак, движение общества в направлении социально ориентированной, демократической и гуманистической смешанной экономики может быть осуществлено на основе компромисса между корпоративной властью и демократическими объединениями граждан, трудящихся. Не исключено также постепенное реформирование корпоративной системы под эгидой сильной государственной власти, не допускающей лавинообразного нарастания диффузии институтов.

<< | >>
Источник: Л.И. Абалкина. Курс переходной экономики. 1997

Еще по теме 1.2. Закономерности переходной экономики:

  1. ТЕМА 1. Переходная экономика: сущность, закономерно-сти, этапы
  2. 1.2. Закономерности переходной экономики
  3. 1. Содержание и закономерности переходной экономики
  4. 2. Закономерности и этапы переходной экономики
  5. РАЗДЕЛ ОБЩИЕ ПОНЯТИЯ МИРОВОГО ХОЗЯЙСТВА, СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И ЗАКОНОМЕРНОСТИ ЕГО РАЗВИТИЯ ГЛАВА МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА: СУЩНОСТЬ, ОСНОВНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ И ТЕНДЕНЦИИ ЕЕ РАЗВИТИЯ НА РУБЕЖЕ XX-XXI ВВ.
  6. Раздел III МАКРОЭКОНОМИКА. ЗАКОНОМЕРНОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ
  7. Тема I.2. Важнейшие черты и закономерности развития мировой экономики
  8. I.2.2. Неравномерность как закономерность развития мировой экономики
  9. 37. Основные типы государств в мировой экономике. Развитые страны с рыночной экономикой. Страны с переходной экономикой
  10. 4.2.4. Переходная экономика
  11. 94. Проблемы и теории переходной экономики.
  12. Основные черты переходной экономики
  13. Раздел IV ПЕРЕХОДНАЯ ЭКОНОМИКА
  14. Раздел IV ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕХОДНОЙ ЭКОНОМИКИ РОССИИ
  15. Глава 19. Особенности переходной экономики России
  16. Глава 19. Особенности переходной экономики России
  17. ТЕМА 9. Роль и функции государства в переходной экономике.